|
УДК 02
Леонов В.П.
Библиотечный синдром
Записки директора БАН*
Часть третья. РАСПРАВА
"У меня не хватило не доводов, а дерзости, бесстыдства и желания говорить вам то, что вам приятнее было бы слышать: чтобы я оплакивал себя, горевал - словом, делал и говорил многое, что вы привыкли слышать в подобных обстоятельствах от других...".
Из речи Сократа перед осудившими его на смерть афинянами,
399 г. д.н.э.
Глава первая. Уголовное дело № 367916
6 октября в следственном отделе Федеральной службы безопасности я впервые взял в руки небольшую подборку документов, подшитых в папку, на которой после слова "Дело" имелся номер 367916, а далее шел текст: "по обвинению гр-на Леонова В.П. по ст. 170 УК РФ". Смотрел - и глазам не верил... Документы, естественно, мне не показали...
На память пришла иная картина, очень отчетливая. Мы в Главном читальном зале БАН проводим церемонию передачи книг на иностранных языках, полученных из следственного изолятора Дома предварительного заключения. Много читателей, сотрудников. Перепачканные, зачитанные до дыр книги с множеством помет и штампов лежат на столах, их можно взять в руки, потрогать, полистать. После краткой вступительной речи я предоставил слово заместителю начальника Управления федеральной службы контрразведки по городу и области. Он, в частности, сказал о том, что по просьбе родственников незаконно осужденных им сейчас разрешают ознакомиться с делом того или иного бывшего заключенного. Дело выдают на руки, его смотрят и изучают в отдельной комнате. Иногда оно очень тоненькое, два-три листка на машинке: обвинение, приговор и исполнение. Что уж тут долго читать? Но эти листки родственники рассматривают и изучают по несколько часов, на их лица, лица людей, выходящих из комнаты, тяжело смотреть. С кого спросить за происшедшее?..
Вернемся, однако, в август 1995 г. Что было потом? Вот хроника тех дней.
"Ну, вы только не исчезайте и не затягивайте с ответом", - бросила мне на прощание 9 августа прокурор отдела по надзору за исполнением законов в сфере экономики и охраны природы прокуратуры города Лилия Григорьевна Корнейчук и добавила, что через десять дней у нее истекает контрольный срок, отпущенный для ответа. Думаю, что уже тогда она почти не сомневалась в неоспоримости улик, необходимых для возбуждения против меня уголовного дела. Толчок сверху был дан, зачем долго раздумывать... Для того чтобы цепь обвинений замкнулась, ей нужно было, на мой взгляд, подтвердить два факта. Во-первых, получить заключение из стороннего учреждения, что перечисленные в списках излишки бронированного фонда не подлежат вывозу за пределы страны, так как являются особо ценными книгами; и во-вторых, удостовериться, что хотя бы часть этих книг имеется в Национальной библиотеке Франции.
Как действует Лилия Григорьевна, как осуществляется прокурорская проверка? Со списком книг она обращается в дирекцию Российской национальной библиотеки и просит дать заключение. Возникает трудность, к кому обратиться? Директора библиотеки Владимира Николаевича Зайцева в городе нет, он уехал на сессию ИФЛА в Стамбул. Кто может это сделать, кто возьмет на себя ответственность? Такой человек находится... 21 августа на официальном бланке РНБ был готов ответ, содействовавший вынесению Леонову обвинительного приговора. Там было написано, что книги, указанные в списке, в соответствии с законом Российской Федерации вывозу не подлежат. Но откуда человек, работающий в библиотеке другого подчинения и понятия не имеющий о бронфонде БАН, знает, что такое излишки академических изданий, как они образовались, откуда взялись нереализованные тиражи и т. п.? Такого фонда и такого отдела в РНБ никогда не было. Это ведомственная нераспроданная литература прошлых лет - чисто бановское явление, возникшее в 1940-е гг., когда бронфонд был передан в структуру БАН... Кажется, логично было бы ответить прокурору Корнейчук, что с ее просьбой лучше обратиться в Президиум РАН, к тем, кто распоряжается этим фондом с момента его образования..
Ответ на второй вопрос мог прийти только из Парижа, требовалось время, а его катастрофически не хватало. И тогда 25 августа Корнейчук решается и выносит постановление о возбуждении против В.П. Леонова уголовного дела по ст. 170 УК РСФСР (злоупотребление властью или служебным положением). В нем говорилось, что Леонов, являясь должностным лицом, в нарушение требований Закона РФ "О вывозе и ввозе культурных ценностей", используя служебное положение, из личной заинтересованности направлял за пределы России книжные издания XVIII - начала XIX вв. без соответствующего разрешения, чем причинил существенный вред государству. В заключение отмечалось, что производство предварительного следствия поручается прокуратуре Василеостровского района.
Так появилось на свет уголовное дело № 367916. Кто, когда и как установил перечисленные должностные преступления?.. Об этом я еще ничего не знал.
5 сентября звоню Корнейчук и спрашиваю, достаточно ли было моих ответов и к кому, по ее мнению, лучше обратиться, чтобы возбудить встречный иск. Она лаконично отвечает: "Я больше Вашим делом не занимаюсь. Обращайтесь в прокуратуру Василеостровского района", - и кладет трубку. Я подумал, что, возможно, нашлись какие-то детали, которые должна дорасследовать районная прокуратура и закрыть его? Если буду нужен, они объявятся сами, решил я и успокоился. А оказалось - зря. По-настоящему все только теперь и начиналось.
7 сентября около пяти часов вечера в БАН позвонила Ольга Никонова, моя бывшая студентка, а теперь журналист газеты "Невское время": - "Валерий Павлович, мы в редакции получили странный факс. В нем сообщается, что городская прокуратура возбудила против Вас уголовное дело. Я решила позвонить и узнать, так ли на самом деле, и что кроется за этим?". Первое, что пришло в голову: - "Я об этом ничего не знаю и первый раз слышу. Можно ли переслать факс в БАН?". - "Конечно". Через несколько минут я получил копию сообщения пресс-службы прокуратуры С.-Петербурга. Вот его полный текст.
"Книги за границей, директор - под следствием
По сообщению пресс-службы прокуратуры С.-Петербурга, возбуждено уголовное дело против директора Библиотеки Российской академии наук В.П. Леонова по статье 170 УК РФ (злоупотребление властью или служебным положением).
Поводом послужила проверка соблюдения законодательства, регулирующего порядок вывоза культурных ценностей за пределы России. Сотрудники прокуратуры установили, что директор библиотеки, находясь в деловых отношениях с владельцем парижской фирмы "Русский библиофил" и используя свое служебное положение, три года назад направил в адрес этой фирмы 54 книжных издания XVIII и XIX вв. Книги были отправлены якобы "для проведения оценки и экспертизы", но назад не вернулись. По сведениям бывших сотрудников библиотеки, часть вывезенных изданий сейчас находится в Французской национальной библиотеке, которая приобрела их в фирме "Русский библиофил".
Ущерб, нанесенный государству деятельностью Леонова, пока не определен. Расследование по делу ведет прокуратура Василеостровского района".
Никонова позвонила снова. Теперь я смог сказать ей, что думаю по этому поводу...
После разговора с Никоновой звоню в Париж Савину. К моему большому удивлению, Андрей Владимирович уже все знал: "Нам 6 сентября позвонил корреспондент "Известий" Коваленко и интересовался подробностями", - сказал Савин. - "Мы с женой отказались с ним разговаривать, только подчеркнули, что рассматриваем это как провокацию. Да, "Русский библиофил" работает с Петербургом, но не лично с Леоновым, а с Библиотекой Академии наук, директором которой является Леонов. Никаких книг из БАН в Национальную библиотеку Франции мы никогда не продавали".
Прихожу вечером домой. В семье все уже знают, ужасно расстроены, в каком-то оцепенении. Оказывается, в три часа пополудни информацию обо мне передало местное радио, а в половине восьмого - "Информ-ТВ"... Было несчетное количество звонков от самых разных лиц.
Наутро многие газеты поместили на первой полосе сенсационные сведения о том, что директор БАН находится под следствием.
Что делать? Решил на следующий день пригласить в конференц-зал всех сотрудников библиотеки, не занятых обслуживанием читателей. Собрались в 11 часов. Пришли 140 человек. Жуткая, гнетущая атмосфера. Я рассказал все о письме Загорской - Амосова - Черторицкой, затем о двух визитах к Корнейчук и, наконец, о том, как сам все узнал от журналистки Никоновой. Предложил собранию определить свое отношение к сообщению пресс-службы и к тому, что им сейчас рассказал, хотел было уйти, чтобы все обсудили без меня, откровенно, чтоб мое присутствие не оказывало на них давления. Коллеги не согласились. Рассуждали недолго. Решение собрания было разослано во многие газеты, на радио, ТВ. Однако полностью его опубликовала только парижская газета "Русская мысль" в номере за 21-27 сентября в статье Александра Карева "Кражи из петербургских библиотек продолжаются". Вот фрагмент о БАН из этой статьи:
"Заявление прокуратуры С.-Петербурга о возбуждении уголовного дела против директора БАН В. Леонова вызвало негативную реакцию у сотрудников библиотеки. На состоявшемся собрании трудового коллектива БАН было принято заявление, в котором, в частности, говорится: "Коллектив Российской библиотеки Академии наук возмущен сообщениями о продаже "раритетов" БАН за границу. Эти "обвинения" на основе непроверенных фактов, поступившие в редакции петербургских средств массовой информации, анонимны и дискредитируют не только лично Валерия Леонова, но и сотрудников БАН. Определенный круг лиц, уже много лет противостоящий директору, неоднократно пытался инкриминировать ему злоупотребление служебным положением, что ни разу не подтвердилось неоднократными проверками и ревизиями. Подобные действия средств массовой информации дестабилизируют деятельность БАН (особенно в области международного книгообмена, дающего 80% поступлений иностранной научной литературы) и наносят непоправимый ущерб авторитету БАН в кругах российской и международной общественности".
* * *
Сосредоточиться, заняться работой, отрешиться от свалившихся на тебя обвинений уже невозможно. Постоянно трещит телефон. Понимаю, что надо отвечать всем и не впадать в панику. Догадываюсь, что это еще не все, главное впереди, должно же, наконец, хоть что-то и проясниться! Десятки раз повторяю свой комментарий из "Невского времени" разным лицам, поскольку никакими другими сведениями не располагаю.
Получаю факс из "Русского библиофила". Андрей Владимирович и Светлана Михайловна очень четко изложили свою точку зрения и попросили довести ее до сведения всех сотрудников. Через 10 минут письмо от Савиных висело на доске и его смогли прочесть библиотекари и читатели БАН.
"Париж 8.09.95.
С глубоким разочарованием, глубокой грустью и негодованием узнали вчера о происшедших в БАН событиях из телефонного звонка корреспондента газеты "Известия" в Париже, который зачитал нам сообщение ТАСС. С отчаянием констатируем, что в России ничего не изменилось, что в ней процветают те же методы 1937 г., доносы, черная липкая клевета без оснований и доказательств, отсутствие основного права человека на защиту, презумпция невиновности. Психология советских людей, которые уничтожали неугодных им методом доноса, осталась той же.
Для нашей фирмы, которая до сих пор ничем не запятнала своего имени в течение почти 20 лет своего существования, было большим ударом осознать, что те же люди, которые были лично с нами в контакте, которые знали, как, чем и для чего мы существуем, беспрепятственно допустили, чтобы измарали и наше имя, и имя нашей фирмы, целью которой было возвращение культурных ценностей зарубежья старейшей и раньше интеллигентнейшей библиотеке, гордости наших предков, волею судьбы изгнанных из России...
Можем сообщить вам всем, что представитель Национальной библиотеки Франции вчера отверг полностью в беседе с тем же корреспондентом "Известий" факт любой покупки изданий XVIII или XIX в. у нашей фирмы. Все эти издания сохраняются с большим уважением в Национальной библиотеке Франции еще со времен эпохи, когда Национальная библиотека получала их непосредственно из просвещенной тогда вашей библиотеки...
А.В. и С.М. Савины".
Кто-то из дирекции предложил послать это письмо в редакции газет, может опубликуют? Послали, однако напечатать не решился никто...
Постоянно мучают одни и те же вопросы: о какой прокурорской проверке идет речь, кто персонально дал разрешение на выпуск сообщения пресс-службы прокуратуры в эфир, откуда взялись 54 книги?..
9 сентября приносит новую неожиданность, на этот раз приятную: в "Известиях" опубликован материал парижского корреспондента Юрия Коваленко "Директор Библиотеки РАН - на подозрении органов".
Уголовное дело по статье 170 УК РФ (злоупотребление властью или служебным положением) возбуждено прокуратурой Санкт-Петербурга в отношении 53-летнего директора библиотеки Российской академии наук Валерия Леонова, сообщил ИТАР-ТАСС. По данным прокуратуры, "благодаря" Леонову 54 библиотечных издания XVIII - начала XIX веков без соответствующего разрешения и в нарушение российского законодательства были отправлены из Санкт-Петербурга в адрес французской фирмы "Русский библиофил".
В результате прокурорской проверки установлено, что директор библиотеки находился в деловых отношениях с владельцем этой фирмы гражданином Франции А.В. Савиным.
Как сообщили корреспонденту ИТАР-ТАСС в пресс-службе прокуратуры Санкт-Петербурга, отправку книг Леонов мотивировал необходимостью проведения их оценки и экспертизы. Однако, по сведениям бывших работников библиотеки, часть вывезенных изданий уже находится в фондах Французской национальной библиотеки, которая приобрела их в "Русском библиофиле".
"Известия" попросили своего парижского корреспондента Юрия Коваленко проверить утверждение относительно причастности Национальной французской библиотеки к этому делу.
"Национальная библиотека Франции (НБФ), равно как и ни одна другая нормальная библиотека, никогда не покупала и не покупает книги, принадлежащие какой-либо иной действующей библиотеке", - сказала сотрудник НБФ Мария Борисовна Авриль, которая много лет заведует русским фондом. "Действительно, я покупаю много книг в букинистическом магазине "Русский библиофил", - продолжает Мария Борисовна, - но это все книги 10-х, 20-х, 30-х гг. и более современные издания. Издания же XVIII-XIX веков я не приобретала много лет. К тому же НБФ уже давно - еще до моего появления на свет - ими располагает. И если завтра к нам явится полиция, чтобы узнать происхождение той или иной книги, то это ей очень просто сделать. На каждой стоит дата ее покупки".
В 1994 г. НБФ, рассказывает М. Авриль, пополнилась 1300 русскими изданиями, которые пришли в основном по сети международного книгообмена. Кроме того, мы еще приобрели книг двести, но не только в "Русском библиофиле". Всего НБФ имеет в своих фондах 120 тысяч русских книг, в числе которых много уникальных изданий. Назову хотя бы Библию, изданную первопечатником Иваном Федоровым в 1581 г. Она вместе с другими была передана в свое время философом-энциклопедистом Дени Дидро. Что же касается директора Библиотеки Российской академии наук Валерия Леонова, то в русских книжных кругах Парижа предполагают, что он пал жертвой клеветы, доносов и сведения счетов".
... Новая информация придает следствию неприятный для обвинителей поворот, поскольку улика, на которую рассчитывали, не подтвердилась. Как теперь связать концы с концами, если бановских книг нет в Национальной библиотеке Франции? Как выйти с честью из этого непростого положения?
Я в это время приглашаю адвоката. Вместе с ученым секретарем БАН они передают в горпрокуратуру мое заявление по поводу информации пресс-службы...
12 сентября утром по приглашению "Радио Балтика" выступаю в открытом эфире. Мне звонят на студию и советуют держаться, не падать духом и, не откладывая, немедленно подать в суд на доносчиков. На следующий день газета "Смена" помещает сокращенный текст этого выступления на первой полосе. Затем "Информ-ТВ" показывает в репортаже из БАН книги, по мнению авторов доноса, якобы находящиеся во Франции. А 15 сентября, в половине восьмого вечера, выходит и материал Светланы Яковлевой по каналу НТВ.
... Было много телефонных звонков в поддержку от друзей и знакомых, близких и далеких, просто от читателей БАН...
Тем временем за нашумевшее, но еще не открытое следователем уголовное дело № 367916 берется сам прокурор города Владимир Еременко. Не знаю и никогда не узнаю, как и что происходило в верхних эшелонах правоохранительных органов, но 14 сентября он отменяет постановление о возбуждении уголовного дела по обвинению гр-на Леонова В.П. по ст. 170 УК РФ. В тексте постановления есть наводящие на грустные рассуждения фрагменты. Цитирую: "Изучение материалов уголовного дела показало, что никаких следственных действий по делу не выполнялось и оно возбуждено по данной статье УК необоснованно".
Таким образом, можно сделать вывод, что с 25 августа по 14 сентября, двадцать один день, я находился под следствием, ничего об этом не зная. И кто же ответит за совершенную ошибку, за нанесенный моральный ущерб, с кого спросить, как объяснить коллегам, жене и детям?
Но не так все просто... Городской прокурор находит выход из тупика, созданного поспешностью его подчиненных, и "логично" заключает: "Вместе с тем предварительные материалы свидетельствуют о достаточности поводов и оснований для возбуждения дела по данному факту по признакам составов преступлений, предусмотренных ст. 78 (контрабанда) и 147 часть 3 (мошенничество)". Это означает, что теперь я из подозреваемого превращаюсь в свидетеля по фактам, изложенным в "памятной записке". То есть в такого же свидетеля, как и ее авторы, и лица, упомянутые в ней.
Но такой поворот дела еще никому не известен. Проходит долгих пять дней. Наконец, 20 сентября на первой странице "Санкт-Петербургских ведомостей" появляется новая информация:
"Расследованием дела "54 книг" займется ФСБ
Прокурор Санкт-Петербурга Владимир Еременко после изучения материалов дела, возбужденного по факту злоупотребления служебным положением директора Библиотеки Российской академии наук Валерия Леонова, отменил постановление о возбуждении против него уголовного дела по статье 170 УК Российской Федерации (злоупотребление властью или служебным положением), сообщает пресс-служба городской прокуратуры. Напомним, что при прокурорской проверке соблюдения законодательства, регулирующего порядок вывоза и ввоза культурных ценностей за пределы России, в БАН было обнаружено отсутствие 54 книг, которые еще три года назад были отправлены Леоновым в адрес французской фирмы "Русский библиофил" без соответствующего разрешения и в нарушение требований российского законодательства.
Вместе с тем, учитывая, что собранные материалы свидетельствуют о достаточности поводов и оснований для возбуждения дела по факту отправки книг за границу, пресс-служба городской прокуратуры сообщает о возбуждении по поводу библиотечного инцидента нового уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных статьями 78 (контрабанда) и 147 часть 3 (мошенничество) УК Российской Федерации.
Расследованием этого дела будет заниматься Управление ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
СПб-ТАСС".
Мне звонят, спрашивают, а я ничего сказать не могу. "Невское время" 21 сентября констатирует: "Валерий Павлович сообщил, что узнает о чехарде обрушившихся на него уголовных дел исключительно из газет. Его лично о начавшемся расследовании никто не уведомил".
Вернемся теперь к цифре 54. Никто до сих пор не знает, откуда она появилась. Тысячу раз задавал себе вопрос, как она возникла? Считал накладные, листал акты возврата, смотрел факсы отправки, разговаривал с сотрудниками, которые могли иметь к этому отношение. Ничего. Интересную мысль после длительных раздумий высказала главный бухгалтер БАН. "Я думаю, - сказала она, - что эта цифра получается при суммировании 36 книг, числящихся в накладной бронфонда, плюс 11, отправленных позже, и еще 7, отправленных через представителя "Русского библиофила" в Москве". Получается 54. Но ведь дважды считают одни и те же книги! Так, из 36 изданий никуда не отправлялись 23 (они три года пролежали на полках сектора международного книгообмена БАН, пока их не обнаружили 11 августа после моего возвращения от Корнейчук). 5 из отправленных Савину в июле книг возвратились в ноябре 1992 г., остальные - в сентябре 1995 г. Еще две, как выяснилось позже в ходе следствия, были отосланы в конце января 1992 г. Таким образом, на экспертизе за границей побывало в общей сложности 20 (11+2+7) книг, но никак ни 54.
Следя по газетам того времени за событиями в БАН, можно было, наверное, заметить, что в течение сентября цепь предъявляемых мне обвинений удлинилась. Перефразируя декабриста Михаила Лунина, я уже мог сказать о себе: вначале Леонову вменялось только злоупотребление служебным положением, потом злоупотребление служебным положением с контрабандой и, наконец, злоупотребление служебным положением с контрабандой и мошенничеством.
22 сентября получаю первый письменный ответ из прокуратуры Санкт-Петербурга от и.о. прокурора города, государственного советника юстиции 3-го класса И.И. Сыдорука. Из ответа я узнаю то, что ранее было опубликовано в печати, за исключением одного. Сыдорук, в связи с моим обращением, сообщает о возбуждении уголовного дела 25 августа, и об его отмене 14 сентября. И никаких объяснений... А если бы я не обратился? Выходит, так и не знал бы, что двадцать один день находился под следствием?
Встречаюсь с куратором Библиотеки вице-президентом РАН, председателем президиума Научного центра академиком Жоресом Ивановичем Алферовым. Рассказываю ему все, что знаю, а потом на заседании информирую членов президиума Научного центра. Недоумение растет. Тогда академик Алферов решает направить обращение прокурору Санкт-Петербурга и начальнику Управления ФСБ. В обращении говорится:
В течение сентября с.г. все средства массовой информации со ссылками на пресс-службу городской прокуратуры Санкт-Петербурга и на ГУВД распространяли сведения о возбуждении уголовного дела вначале по ст. 170 УК РСФСР (злоупотребление властью или служебным положением) в отношении директора Библиотеки Российской академии наук В.П. Леонова, а затем по якобы существующим фактам, образующим признаки преступлений, предусмотренных ст. 78 (контрабанда) и ст. 147 ч. 3 УК РСФСР (мошенничество).
До настоящего времени официально В.П. Леонову никаких обвинений не предъявлялось, он обо всем узнает из газет, радио, телевидения. Только 22 сентября в ответ на свой запрос в прокуратуру города он получил письмо за подписью и.о. прокурора города, государственного советника юстиции 3-го класса И.И. Сыдорука, где изложено то, что опубликовано ранее в печати.
Я просмотрел все материалы, которые В.П. Леонов в копиях представил 11 августа в городскую прокуратуру по просьбе Л.Г. Корнейчук, познакомившей его с письмом-запросом депутата Государственной Думы Т.В. Черторицкой и заявлениями ее официального помощника и сотрудника БАН на полставки А.А. Амосова и бывшего зам. директора Е.И. Загорской. Ранее прокурор Л.Г. Корнейчук попросила В.П. Леонова дать ответы на вопросы, поставленные в заявлении А. Амосова и Е. Загорской. Факты злоупотребления, отмеченные заявителями, не находят подтверждения. Плановые финансовые проверки 1992-1994 гг. не выявили нарушений как со стороны директора, так и других должностных лиц; о списке 54 книг, якобы отосланных с нарушением законодательства во Францию, ни В.П. Леонов, ни БАН не имеют представления.
Мне не понятно, на каком основании первоначально против директора БАН возбуждено уголовное дело, если потом его пришлось отменить, кто проводил прокурорскую проверку, где и когда она проводилась, если в Библиотеке из прокуратуры никого не было, кто лично принял решение о передаче этой информации в печать, на радио и телевидение 7 сентября в нарушение принципа презумпции невиновности?
Ни Президиум РАН, ни я лично как куратор Библиотеки от Президиума РАН не получали до настоящего времени никаких материалов прокурорской проверки о должностных преступлениях В.П. Леонова, предусмотренных ст. 170 УК РСФСР, а тем более о нарушениях, образующих признаки контрабанды и мошенничества.
Прошу Вас дать ответ по затронутым мною вопросам и взять расследование этого дела под личный контроль. Не могу не отметить, что в настоящем виде все это выглядит как специально организованная кампания, направленная не только лично против В.П. Леонова, но и учреждения РАН - Библиотеки Академии наук, ее сотрудников и Российской академии наук".
Через несколько дней приходят ответы академику Алферову. В письме от 30 сентября начальник Управления ФСБ генерал-лейтенант В.В. Черкесов сообщает, что по факту незаконного направления за границу книжных изданий, а именно по признакам преступлений, предусмотренных ст. 78 (контрабанда) и 147 ч. 3 (мошенничество) УК РСФСР прокурор Санкт-Петербурга возбудил новое уголовное дело. Оно поступило в следственную службу 19 сентября и принято к производству. Далее излагаются цели расследования: "быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден". Что касается средств массовой информации, то подчеркивается, что Управление ФСБ к многочисленным публикациям отношения не имеет.
3 октября из Прокуратуры Санкт-Петербурга отвечает уже известный нам И.И. Сыдорук. Он констатирует следующее:"В процессе проверки были установлены факты изъятия Леоновым В.П. из Библиотеки Российской академии наук книг, представляющих особую историческую и художественную ценность, а также их незаконного вывоза за пределы Российской Федерации, в связи с чем было возбуждено уголовное дело по ст. 170 УК РСФСР. Впоследствии действия по вывозу книг были переквалифицированы на ст. 78 УК РСФСР (контрабанда) и ст. 147 ч. 3 РСФСР (мошенничество).
Расследование проводится следственной службой Управления ФСБ по Санкт-Петербургу. Ход следствия находится под тщательным надзором со стороны прокуратуры города.
Дав сведения о возбуждении уголовного дела в средства массовой информации, прокуратура города действовала в пределах своих полномочий и не нарушила процессуальное законодательство".
Я ознакомился с письмом И.И. Сыдорука в Научном центре. В тот момент мне уже хотелось не спрашивать, а кричать изо всех сил: "Ну, кто, кто и когда это установил? Каким образом? Ну, хотя бы не в Президиум РАН, а в БАН обратились за информацией, если моего объяснения Корнейчук оказалось недостаточно! Что это за юридическая игра слов: вначале возбуждается уголовное дело, а потом оно переквалифицируется? Что послужило основанием? Действительно ли не нарушается процессуальное законодательство, если сначала дают фамилию Леонова в средства массовой информации в связи с злоупотреблением служебным положением, а потом его даже не информируют лично об отмене этого обвинения?".
Академик Алферов решает отправить новое письмо И.И. Сыдоруку. Он пишет: "Благодарю за письмо, где Вы сообщаете о противоправных действиях директора Библиотеки Российской академий наук В. Леонова. Я внимательно с ним ознакомился и хотел бы получить более конкретные ответы на интересующие меня вопросы: а именно:
1) когда и кем были установлены факты изъятия В.П. Леоновым книг из БАН?
2) можно ли мне получить от прокуратуры города список изъятых В.П. Леоновым книг, обнаруженных, как Вы пишете, в процессе проверки прокуратурой?
3) можно ли получить копии актов, удостоверяющих "особую историческую и художественную ценность" изъятых Леоновым книг?
4) как и на основании каких документов зафиксирован прокуратурой факт незаконного вывоза Леоновым книг за пределы Российской Федерации? Директор утверждает, что никто из прокуратуры города с 9 августа по 10 октября с.г. в Библиотеке не был, никаких документов не запрашивал и ни с кем не беседовал.
В Постановлении о возбуждении уголовного дела по фактам в соответствии со ст. 78 и 147 п. 3 УК РСФСР за подписью В.И. Еременко от 14 сентября 1995 г. написано: "Изучение материалов уголовного дела показало, что никаких следственных действий по делу не выполнялось и оно возбуждено по данной статье необоснованно". Если это так, то я повторяю свой вопрос, заданный в моем письме прокурору города от 26.09.95 г.: на каком основании и кем лично было принято решение о передаче этих сведений в средства массовой информации 7 сентября в нарушение принципа презумпции невиновности?
Прошу Вас дать обстоятельный ответ по существу моих вопросов для обсуждения ситуации в Библиотеке Академии наук на заседании Президиума Санкт-Петербургского Научного центра РАН".
Ответ на это письмо не поступил... Время ушло, а дело передали из городской прокуратуры в следственный отдел ФСБ...
Следствию по уголовному делу № 367916 по ст. 170 УК РФ надлежало найти ответы на четыре главных вопроса:
1. В чем именно состояла личная заинтересованность Леонова в организации преступных действий, что он лично от этого имел?
2. Каким образом Леонов, "являясь должностным лицом с большим опытом работы", ввел в заблуждение доверчивых сотрудников БАН?
3. Как Леонову удалось без соответствующего разрешения вывести ценные издания, кто ему в этом помогал?
4. Какова сумма ущерба, причиненного Леоновым государству?
Такова фабула уголовного дела № 367916. Она развалилась при первом же соприкосновении с реальностью: книг в Париже не оказалось, личная заинтересованность становилась призрачной. Зачем, действительно, Леонову это нужно было делать? Неужели и вправду только для того, чтобы узнать, во сколько оцениваются бановские лишние экземпляры во Франции? Тогда что останется следствию? Может, контрабанда? Если контрабанда, то пусть лучше Леоновым займется ФСБ. Контрабанда по их части, а прокуратуре останется строгий контроль за следствием.
Полагаю, что в общих чертах все приблизительно так и было.
(Продолжение следует.)
* Продолжение. Начало в №12, 1996 г.
|
